Она фыркает.

– Речь не об этом.

– Нет, дело именно в этом! – ору я на нее. Но это все равно звучит как-то жалко. Я смотрю на остальных, которые стоят позади нее и с интересом за нами наблюдают.

За исключением Шевы, все выглядят так, будто разделяют мнение Джиа.

– Дело не в твоей травме, а в том, что ты хочешь, чтобы все делали то, что тебе нужно.

– Это неправда, – отвечаю я, поморщившись.

– Ах, вот как? Нам нельзя останавливаться, герой. Мы должны двигаться дальше, потому что на карту поставлена не только твоя жизнь. Но тебе все равно, не так ли? Важнее, что ты хочешь искупаться наедине с Миелом. Один день – с князем, другой – с его изгнанным братом.

– Я ранена, и я не хотела…

– Так это была идея Миела? Ты действительно хочешь нас в этом уверить?

Я дотрагиваюсь до виска. Она говорит слишком громко и слишком много. Я с трудом могу сосредоточиться.

– Джиа, перестань, она ранена, и ей нужен отдых, – вмешивается Шева.

– Это не оправдание! Она ехала на этой чертовой лошади. Если с Миелом из-за нее что-нибудь случится, то…

– Я описалась! – шепчу я так, чтобы услышала только она. Глаза Джиа испуганно расширяются. – Я описала себя, седло и Миела и даже не заметила этого.

Я чувствую, как по щекам у меня текут слезы.

– Для тебя это достаточная причина, чтобы Миел остановился?

Я всхлипываю, хотя мне очень хочется произнести эти слова твердым голосом.

К нам подходит Миел.

– Как здесь оживленно, – заявляет он, а я бросаю взгляд на его обнаженный торс. Но быстро опять поворачиваюсь к Джиа, которая продолжает в замешательстве на меня смотреть. Губы у нее дрожат.

– Прости, – выдавливает она, будто против воли. Странно наблюдать, как у нее это выходит – она вот-вот взорвется от усилий.

– Не стоит, – слабо выдыхаю я. – Я тебя очень хорошо понимаю. И, вероятно, отреагировала бы так же.

Я пожимаю плечами.

– Кто мог предположить, что взрослый, обученный сражаться герой наделает в штаны.

Теперь мне все равно, что все об этом узнают, поэтому я произношу это уже не шепотом. Все уже случилось, что теперь стыдиться.

Шева смеется первым. Но не надо мной. Он смеется вместе со мной. Остальные подхватывают, и я им за это благодарна. Даже Аметист с братом хихикают. Но на этот раз над ситуацией. Вместе со мной.

Глава 19

Мы решаем разбить лагерь на ночь, и Миел отправляет Аметист и ее брата сообщить Лирану, что мы прибудем через два дня. Мы по-прежнему находимся в княжестве Обжорства, но граница с владениями Лирана должна быть уже не так далеко.

Я сижу у маленького костра и греюсь, тут ко мне подходит Миел. Густа, Джиа и Шева стоят чуть поодаль, прислонившись к деревьям

– Даже теперь, когда вы уже почти подружились, мне пришлось драться с Джиа, чтобы я смог смазать твои раны, – объясняет он, улыбаясь уголком рта.

– Очень забавно, Миел, – говорю я, слегка закатив глаза. Но при этом не могу скрыть улыбку.

– Ну ладно, на самом деле до драки дело не дошло.

Он садится и жестом велит мне поднять рубашку.

Я приподнимаю ее и впервые по-настоящему разглядываю свои раны. Новые шрамы меня не волнуют. Хотя они там есть, как и другие, полученные раньше. Что меня действительно огорчает при взгляде на них, так это то, с какой легкостью князья меня ранили, когда выяснилось, что я не Авиелл, а ее герой. Как будто в этот миг я превратилась в недочеловека.

Не в живое существо, которое способно чувствовать. А в нечто, что можно убить не задумываясь. В ничтожество. Но насколько я верила раньше, что герои – это ничто, настолько я сейчас понимаю, что это неправда. Я живу и хочу жить. У меня есть сердце, которое бьется и чувствует.

Миел прикасается к моим ранам грубовато, но все равно стараясь не причинить боль. Он явно не считает меня чересчур хрупким существом. И он прав. Когда он заканчивает, я беру мазь и немного смазываю рваную рану у него на лбу.

– Ты бываешь довольно своевольной.

Я только пожимаю плечами. Мазь так хорошо снимает боль, что это даже подозрительно.

– Кто осмелится устроить схватку? – вдруг ни с того ни с сего спрашивает Миел, обращаясь ко всем нам.

– Настоящую? Нам надо беречь силы.

– М-мм… – бурчит Миел, игнорируя возражения Шевы.

– Я.

– Ты еще не в состоянии драться, Навиен.

– Но я хочу посмотреть, как ты дерешься.

Я поднимаюсь и хватаю нож, готовясь к бою. Все смотрят на меня с сочувствием.

– Это плохо кончится, – раздается внутри меня голос Вьюнка. Ну супер. Даже она в меня не верит.

– Я не хочу драться по-настоящему. Мне хочется понять, как бы ты поступил, если бы решил на меня напасть. И как мне обороняться.

Миел прищуривается, хватает меч, подбрасывает его вверх, ловит за рукоять и тут же опускает его прямо мне на шею.

– В ваших с Лираном книгах все иначе, не так ли?

Я поперхнулась.

– В чем же отличие?

Вообще Миел ведет себя как-то странно.

– Ну, обычно влюбленный заставляет одного из своих охранников учить возлюбленную. Он при этом просто наблюдает и бросает на нее горячие взгляды, потом понимает, что она не умеет сражаться, и сам выходит на ринг. Ба-бах. Разгорается жаркий бой.

Он ухмыляется и оглядывается по сторонам.

– Разве я не намного лучше, чем влюбленный из книги? Джиа?

– Нет, – отвечает та, все еще небрежно прислоняясь к дереву.

– Ой-ой.

– Шева?

– Это ты сам должен понять.

Я приподнимаю брови.

– Два факта, Миел, – говорю я, поднимая два пальца.

– Первый. – Я загибаю один палец. – Ты довольно много знаешь об этих любовных романах, которые мы с Лираном читаем. Слишком много.

Он спокойно пожимает плечами.

– Во-вторых, ты давно был бы мертв.

Он продолжает улыбаться.

– О, неужели, лженаследница?

Он поднимает подбородок, отчего выглядит надменно, а я смотрю вниз на свой кинжал, направленный на его селезенку. Но он… у него больше нет клинка.

Он растаял. Миел растопил его своей силой.

Я с опозданием понимаю, что чувствую запах серы, и снова поднимаю глаза.

– Хочешь сказать еще что-нибудь? Мне очень понравилась эта игра. В тебе чувствовался потрясающий азарт.

Я дышу.

– Ты не собиралась ничему у меня учиться. Ты хотела продемонстрировать превосходство. Это никогда не заканчивается хорошо. Пусть это послужит тебе уроком.

Я сглатываю, стараясь не сгореть от стыда.

– У меня был хороший учитель, так что ты прав. Я не